Дневной архив: 09.03.2019

«Все мои знакомые политические журналисты стали военными корреспондентами», — написал кто-то в твиттере в разгар авиаобстрела аэропорта в Донецке.

Я вообще-то тоже приехал туда освещать выборы президента. Ездить по участкам, снимать подсчет голосов, говорить с людьми. Но выборов в области практически не было. Зато на следующий день начались бои в черте Донецка.

До этого были перестрелки на блокпостах, были столкновения в Славянске и Краматорске. И к этому местные жители уже привыкли. Но это все в области. А избранный президент Украины вдруг сказал, что антитеррористическая операция должна пройти в ускоренном формате. И войска начали окружать Донецк.    

Один московский журналист, который был в Ингушетии, Ираке, который способен отличить взрыв мины от гранаты, а гильзу подствольника от снарядов Ми-24, сказал: «Нет, всякое было, но штурм города-миллионника я еще никогда не видел».

И хотя жителей в Донецке чуть меньше, чем миллион, это все-таки огромный город, целый механизм со своей жизнью. А потом туда приходит гражданская война. Так же, как и журналистам, местным жителям пришлось адаптироваться. Только вот боевые действия не поменяли жизнь полностью. Не каждый ушел в ополчение, никто не прячется в бомбоубежищах.

В Донецке все точно так же, но с поправкой на войну.
Разговоры на лавочке — о том, кто побеждает. Последние новости от соседей — где стреляют. Новая городская достопримечательность — перевернувшийся КамАЗ с солдатами.

Вот ополченцы строят баррикады на проспекте. Нервничают, кричат. Их мало, они несут потери и ждут новой атаки. А в двух метрах на автобусной остановке стоят местные жители, фотографируют на телефон и советуют, как лучше класть шины.

Рестораны и торговые центры закрываются очень редко. И то, только большие и презентабельные. Ларьки и магазинчики открыты, даже если эвакуируют всю улицу. Малый бизнес ничто не возьмет.

— Я приходила работать на других условиях, — говорит пожилая продавщица с фиолетовыми волосами в ларьке «КВАС», который, по идее, через час окажется на линии огня. — Но что же мне, убегать теперь? Начальник сказал, будут сильно стрелять — уходи.
— В укрытие?
— Во дворы, они не простреливаются.

Менять свою жизнь в Донецке никто не хочет. Надо просто справиться с возникшими неудобствами. Колючая проволока посреди дороги? Объеду на велосипеде по переулку. Частный сектор под обстрелом? Пойдем гулять с собакой в другое место. Как будто ремонтные работы или улицу для парада перекрыли.
Кстати, у местных школьников своя проблема: как проводить последний звонок? Ну, не оставаться же без праздника, в конце-то концов.

Главное неудобство —  автобусы постоянно меняют свой маршрут. Особенно те, что ходят около аэропорта или вокзала. Если вызываешь такси, лучше сказать заранее: поедем к блокпосту, а то водитель может отказаться. Зато, если повезет, расскажет, и как брат ВДВшник ходил записываться в ополчение, и как тетя в больнице пули бойцам вынимала. И постоянно кто-то говорит по мобильному:
— Алло, ты где, на Краснознаменной? Там шо, стреляют? Ну, как начнут, набери.

Девушки на ресепшене в гостинице спрашивают, куда вы сегодня ездили и что надо делать, если рядом начнут стрелять. В центре города пока спокойно. Но когда начнется штурм облгосадминистрации, видимо, уже вопрос времени.
Самый большой ажиотаж — на вокзале. Сейчас поезда — единственный способ уехать из Донецка. Аэропорт закрыт, город окружен, на всех дорогах — блокпосты. Ополченцы порой пытаются прорваться на легковых машинах, военные открывают огонь. Никто не гарантирует, что ваше такси не примут за врага. Так, видимо, и расстреляли два грузовика, которые просто не поняли команды и не остановились. Поэтому на вокзале все нервничают, билеты разбирают полностью. А ехать на поезде надо мимо аэропорта. Все слышат автоматные очереди, зашторивают окна и причитают.

Над аэропортом летают истребители, штурмовые вертолеты, начинается минометный обстрел. А на перекрестке в зоне поражения невозмутимо стоит регулировщик в фуражке — только машины не пускает, и все.     Местная милиция вообще напоминает волонтеров. Они скорее советуют и помогают, чем что-то запрещают. То, что по городу ходят люди с автоматами, их вообще не волнует. И захваченная администрация — это к кому-то еще. Тебя скорее оштрафуют за курение в парке (не метафора — было), но не подадут виду, что здесь действительно война.
На митинге, на штурме, на перестрелке милиционеры встают рядом и просто советуют гражданским: там стреляют, а вон там падают гранаты. Надо к блокпосту проехать? Вот тут объезд. Но вообще милиция прекрасно адаптировалась к военным условиям.

— Слушай, пройди у нас как свидетель, — говорил мне около горящей хоккейной арены молодой уставший лейтенант. — А я тебе скажу, где трупы из грузовика разгружают.
Они не встают на чью-либо сторону и даже не пытаются помешать ополченцам. Вообще, нельзя сказать, что весь город поддерживает ДНР. Или что весь город поддерживает армию. Все чаще тебе говорят, что «я за мир, а там уже все равно». Люди немного устали.

Кто знал, что обстрел снарядами заденет частный сектор? На какой улице сегодня будет бой? Какое здание подожгут, под чьими окнами будет стрельба? И даже если ты пытаешься не думать о пулях, они-то все равно летают. На работе ты будешь, на лекциях или у своего подъезда. Как женщина, которой в голову случайно попал минометный снаряд. Она просто выходила из магазина, и в руке у нее был пакет печенья. Егор Максимов
Источник: http://www.snob.ru/